"Творчество Anazapta"

[Кузнецов Александр]

Лена, а ты знаешъ в кого Гоша влюбился?

[Джемма]

Саша, ты меня пугаешь... я уже совсем запуталась... буду ждать, когда на все это прольет свет Маша..

[Anazapta]

Спасибо всем вам, мои дорогие и любимые

Саша, когда в разговоре с ангелом демоница упомянула имя Лилит, я, как автор, с так далеко не заглядывала и с такой стороны на данный вопрос не смотрела И мне, опять же как автору, очень приятно и безумно интересно, какие грани истории может заметить читатель.

...пока мы еще, ссылаясь на прогнозы Юльчика, владеем собственными чувствами и эмоциями без валерьянки...

Но на всякий случай, под рукой валерьяночку держи, так, мало ли что

Не хочу вас пугать, но ужастики ещё и не начинались, это тока приготовления
так что запасайтесь валерьянкой и прочими успокоительными

Юльча, не пугай народ раньше времени, а то все напугаются, разбегутся кто куда и никто читать историю не будет

[Anazapta]

Ну что же, начну потихоньку кошмарить народ

* * * * *
Пробуждение было резким и очень болезненным, так что Гоша даже не сразу сообразил, где он сейчас есть. В голове немилосердно звенело и гудело, как в чугунном колоколе, а внутри все, что ниже пищевода, казалось, было скручено в тугой комок. С трудом приоткрыв глаза и оглядевшись, мужчина понял, что находится в своей квартире, лежит на своей кровати, только почему-то в розовом махровом халате Ани, в брюках и одном ботинке. День начинался шикарно! Интересно, а как он вообще домой попал? Последние более-менее осознанные воспоминания были связанны с каким-то кабаком, куда он направился сразу после того как покинул злосчастный клуб. Так, как приехал туда – помнит, как заказал целую бутылку виски – помнит, как распил ее вместе с каким-то мужиком, у которого, по всей видимости, была такая же душевная травма, как о чем-то страстно спорил с ним в начале и чуть было не набил в морду в конце – тоже было. Воспоминания обрывались на второй заказанной бутылке. Гоша попытался встать с кровати, но тут голову пронзила дикая боль, а к горлу резко подкатила тошнота, и он со стоном рухнул обратно. Ой, мама дорогая!!! Ну, какой умник сказал, что алкоголь лечит душевные раны?! Или может он имел в виду, что пока ты мучаешься абстинентным синдромом, состоянием, популярно называемым в народе «после вчерашнего», все сердечные муки уходят на второй план? Капец, да чтоб его самого так от депрессии лечили!
Игорь уже хотел позвать Аню помочь ему подняться и прийти в себя, но тут не ко времени вспомнил, что сестра собиралась все выходные провести со своим парнем. Полный капец! Кряхтя и охая, как старый дед, стараясь не растревожить лишний раз, то зыбкое затишье в голове и желудке, Гоша с немалыми усилиями, но все же поднялся с постели, и еле-еле передвигая ногами, ежесекундно спотыкаясь о разбросанные вещи, побрел на кухню. Там он с жадностью припал к графину с водой, одним вдохом выпив почти половину. Жажда, терзавшая его до этого, немного отступила, но тут в голове опять резко зазвонило. От новой волны боли, Игорь не сразу понял, что звонит не у него в голове, а что это надрывается телефон. Ругнувшись про себя, он дошел до аппарата и снял трубку.
- Слушаю, - стараясь произносить слова твердо и четко, сказал Ребров в телефон.
- Гоша, что бы через час был редакции, - безо всяких приветствий приказал Наумыч.
- Борис Наумыч, что случилось? Сегодня ведь суббота, выходной все-таки, к тому же… - попытался было отвертеться он, но Егоров не дал ему договорить.
- Игорь Семенович, через час быть в редакции, время уже пошло, - все таким же жестким голосом повторил начальник и отключился.
Та-а-ак, а вот это уже серьезно. Если Наумыч вдруг обратился к Реброву по имени-отчеству, то произошло действительно что-то из ряда вон выходящее. Наскоро приняв душ, выпив кофе, Игорь привел себя в более-менее пристойный вид и, вызвав такси, поехал в редакцию. На место он прибыл за пять минут до контрольного времени, однако, когда Гоша зашел в офис, то к немалому своему удивлению обнаружил, что там никого не было, лишь в кабинете Наумыча из угла в угол маячила фигура шефа. Нет, это становится все интереснее и интереснее. Что же такого экстраординарного могло произойти за прошедшую ночь, что Наумыч вызвал для срочного разговора лишь одного Игоря? Что это не должно стать достоянием общественности и остаться лишь между ними? Неужели тот тип в баре, которому Гоша по пьяни едва не закатал в бубен, оказался крутой шишкой и теперь грозиться подать в суд за моральное оскорбление (не физическое точно, здесь он был на сто процентов уверен)?
Но тут Наумыч, наконец, заметил неуверенно стоящего на пороге Реброва и нетерпеливым жестом велел немедленно идти к нему. Игорь, стараясь держаться максимально уверенно и не показывать своего волнения, направился к начальнику в кабинет, и вдруг неожиданно увидел там Марго, сидящую в кресле рядом со столом. А она здесь зачем? Все версии относительно случившегося моментально рухнули, и мысли перепутались окончательно.
- Игорь, дверь закрой, - напряженно приказал Наумыч.
Гоша, молча, исполнил распоряжение и вопросительно посмотрел на шефа, ожидая объяснений. Тот так же молча сел за свой стол, достал из ящика диск и вставил его в свой ноутбук.
- Маргарита Александровна, Вы не потрудитесь объяснить, что это такое? – И Егоров развернул его в их сторону.
На экране некоторое время ничего не происходило, а потом на нем возник мужчина с неестественно бледным лицом и расширенными до нельзя глазами, в котором Игорь моментально узнал вчерашнего «мажора». Он тяжело дышал, глядя в камеру, и вся его фигура источала боль, страдание и тоску, но вместе с тем отчаянную решимость, как у самоубийцы перед последним шагом.
- Я не знаю, увидишь ты эту запись или нет, - голос мужчины дрожал, и он судорожно глотал воздух, - и, наверное, уже никогда не узнаю, но хочу, что бы ты знала одну очень важную вещь: я не трус. Я способен на настоящие поступки, готов пойти на все, что бы быть с тем, кого люблю. Я не знаю твоего имени, не знаю, что движет тобой, но ты в одно мгновение перевернула мою жизнь, показала всю ее никчемность и пустоту, и я иду на это с радостью, со счастьем... Ради тебя, ради того краткого мгновения нашей встречи… - при этом его глаза фанатично заблестели.
Потом он наклонился, взял стоящую на полу небольшую канистру, открыл крышку и вылил на себя содержимое. Ребров с нарастающим ужасом смотрел, как мужчина достал из кармана брюк зажигалку, высек пламя и счастливо улыбаясь, ткнул ею в себя. А через мгновение в напряженной тишине кабинета раздался страшный, нечеловеческий вопль. Изображение на мониторе резко дернулось, запрыгало, потом, по всей видимости, камера оказалась на полу, но все же было видно, как живой факел отчаянно мечется, как какие-то люди пробуют накрыть его покрывалом, пытаясь сбить пламя… Игорь посмотрел на Марго, и то что он увидел, ввергло его еще в больший шок: девушка безразлично глядела на происходящее, в ее глазах не было ничего, кроме холодной брезгливости, словно там, на другой стороне экрана сгорал не человек, а дохлая кошка.
- Борис Наумыч, да выключите Вы это, наконец! – Чуть ли не с мольбой выкрикнул Игорь, потому что смотреть и слушать все это дальше, не было больше сил.
Егоров нажал на клавиатуре кнопку и изображение исчезло. Потом он вынул из ноутбука диск, и некоторое время, молча вертел его в руках. Потом снова обратился к Марго.
- Итак, Маргарита Александровна, я повторяю свой вопрос: как Вы это объясните?
- А что здесь может быть непонятного, Борис Наумыч? – Голос Марго был под стать выражению ее лица. – Какой-то не слишком уравновешенный тип через наш журнал попытался привлечь внимание отвергнувшей его девушки, совершив попытку самоубийства. Глупый, ребяческий поступок.
Егоров на секунду прикрыл глаза.
- Ребяческий поступок… - тихо повторил он, - Марго, парень выжил, но находится сейчас в реанимации в состоянии искусственной комы. У него более шестидесяти процентов ожогов кожи, верхних дыхательных путей, роговицы.… Если он выкарабкается, то останется инвалидом до конца жизни!
- Борис Наумыч, я не понимаю, чего Вы от меня хотите?
- Чего я хочу?! – Вдруг сорвался на крик Егоров, но, все же взяв себя в руки, продолжил уже спокойнее. – Марго, я хочу знать, что такого могло случиться, что он решил сжечь себя?
- А с чего Вы решили, что речь идет обо мне? Этот парень не назвал ни конкретного имени, ни фамилии, ни места работы, ни описания внешности, ничего такого, что указывало именно на меня.
- Маргарита, тебя видели вчера на открытии клуба вместе с этим парнем!
- Меня видели с половиной посетителей, но что-то я не наблюдаю сейчас массового самосожжения.
- И в приватной зоне тоже?
- Еще как минимум четыре человека пригласили меня выпить по коктейлю в чил-аутах, и на данный момент они живы и здоровы.
Егоров устало откинулся на кресло.
- Борис Наумыч, а как этот диск вообще к Вам попал? – Подал голос, молчавший до этого Игорь.
- Один из его приятелей, что были с ним и делали запись, передал мне его. В четыре часа ночи это взбодрило похлеще, чем ведро кофе, и мне стоило немалых усилий, в том числе и материальных, уговорить его, что бы эта запись осталась у меня и в единственном экземпляре. Но это все лирика. Марго, скажи мне честно, что между вами произошло?
- Борис Наумыч, - все так же ровно ответила Маргарита, - я не отрицаю, что согласилась на предложение этого парня пообщаться в более спокойной обстановке, но между нами не было ровным счетом ничего такого, что могло его толкнуть на столь радикальные меры. И даже если предположить, что он говорил обо мне, то скажу откровенно: я не несу ответственность за чужую глупость и дурость. Если он решился на подобное, то это только его решение, я не толкала его на это. Я понимаю, - она продолжила, не дав Егорову что-либо на это ответить, - сейчас Ваше желание замять этот инцедент, который может отбросить тень на репутацию журнала, и если хотите, то могу сейчас же написать заявление по собственному желанию.
Наумыч некоторое время молчал, обдумывая решение.
- Маргарита, - сказал он, наконец, - потерять тебя как сотрудника, было бы для меня непростительной ошибкой, но и спускать все на тормоза опасно. Поэтому, пока вся эта шумиха не уляжется, тебе в редакции появляться нельзя.
- И что Вы предлагаете? – Спросил Игорь.
- Вообщем так, с этого дня, Маргарита для всех, подчеркиваю для всех, находится в служебной командировке далеко за пределами Москвы. Поэтому тебе либо действительно лучше пока уехать из города, либо появляться на улице как можно меньше, что бы случайно не встретиться с кем-то из редакции и не вызвать ненужных вопросов и подозрений. О правде будем знать только мы трое. Надеюсь, это понятно?
- Понятно, - пробормотал Гоша.
- Более чем, - ответила Марго, - только одни вопрос: как долго продолжиться «домашний арест»?
- Столько сколько понадобиться! Можете быть свободны.
- Как скажете, Борис Наумыч.
Марго легко поднялась и вышла из кабинета. Игоря, чуть погодя, вышел вслед за ней, с твердым намерением выяснить все до конца. Но девушка пошла не к лифту, а в свой кабинет, вероятно, забрать какие-то бумаги. Что ж тем лучше, никто не помешает.
- Марго, - начал Игорь, закрыв за собой дверь, - может, ты мне все-таки скажешь, что на самом деле случилось?
- Игорь, мы уже перешли на «ты»? – Спросила она, собирая документы со стола, даже не повернув головы.
- Марго, не ерничай! Ты, что действительно не понимаешь, что произошло, или тебе, в самом деле, на все плевать?
- Игорь, - она, наконец, посмотрела на него, - если ты не услышал моих слов, которые я говорила Егорову, то повторю специально для тебя: я понимаю что произошло, но не я облила его бензином и швырнула горящую спичку. Поверь, меня не будут терзать чувство вины и раскаяния, я не посыплю голову пеплом и да, мне плевать.
Он подошел к ней вплотную.
- Что ты ему сказала? – Спросил Гоша, словно не слыша все, что она сказала до этого.
Марго немного насмешливо посмотрела на мужчину.
- Я всего лишь спросила, боится ли он огня?
- Что?!
- То, что слышал. Я сказала ему, что со мной может быть только тот человек, который не побоится прыгнуть за своей любимой в огонь. Но если он воспринял мои слова настолько буквально, то это целиком и полностью его проблема, - и, развернувшись, Маргарита пошла к выходу.
- Господи, Марго, что ты за существо такое? Какая бездна тебя породила…?
Девушка резко остановилась, вцепившись пальцами в дверной косяк, и Игорь вдруг с ужасом понял, что произнес эти слова вслух. Марго медленно повернула голову и пристально посмотрела на него, так что Ребров невольно отступил на шаг, увидев, как в ее глазах бушует пламя ярости.
- Ты хочешь знать, что меня породило? – Голос же напротив, был холоден как лед. – Ну что ж, поехали, я покажу тебе свою «колыбель».
Игорь пошел за ней, словно под гипнозом, ничего не понимая и ни о чем не думая. Молча сели в машину Марго, так же, не говоря друг другу ни слова, проехали через всю Москву, выехали на МКАД, а после еще около часа плутали по дорогам, много раз сворачивая то в одну сторону, то в другую, пока она не остановилась возле одного из кладбищ. Марго вышла из машины, резко хлопнув дверью, и направилась к воротам погоста. Именно этот звук вывел Игоря из оцепенения, но все же он тоже вышел и отправился вслед за девушкой. Та долго шла по заснеженной дороге вглубь кладбища, к более старым захоронениям, пока не остановилась у одной из оград. Открыв калитку, она кивнула Реброву, на кресты, давая ему возможность подойти первым.
Это была семейная могила: три одинаковых памятника, три одинаковых даты смерти. Отец, мать и их дочь. Игорь подошел к могиле последней: Сергеева Марина Дмитриевна, даты жизни. Надо же, девчонка умерла, едва ей исполнилось пятнадцать лет, и не пожила вовсе, сейчас бы ей было около тридцати. Игорь протянул руку и стер снег с медальона на памятнике: фотография была старой, уже немного стершейся, но все же мужчина отметил про себя, что доживи девочка до сегодняшнего дня, выросла бы в настоящую красавицу. Длинные волосы с легкомысленной челкой, черты лица еще не утратившие детскую трогательную припухлость, но уже приобретающие истинно женское очарование, глаза, смотревшие одновременно и наивно, и строго, вопрошающе.… Вдруг Игорю показалось в них что-то знакомое, словно он совсем недавно уже видел такие же светящиеся искрами глаза.… О, Господи!!! Догадка, где он мог их видеть, пронзила, словно молния. Да, наверное, удар со всего маху веслом по темени и то оказал бы меньшее воздействие, чем то, что было сейчас перед ним. На ощупь, найдя позади себя скамейку, Ребров рухнул на нее, все еще не в силах оторвать взгляда от портрета на памятнике. Потому что с него, глазами давно умершей девочки, на Игоря смотрела Маргарита…

[Джемма]

Потому что с него, глазами давно умершей девочки, на Игоря смотрела Маргарита…

..а даже если и так – причем тут Игорь????
Маша, спасибо – «проглотила» на одном дыхании.

[Кузнецов Александр]

Маша, это тот случай, когда кошмарит именно недокошмаренность, в смысле я тоже прошу увеличть длительность серий
По мне так уровень погружения в мистическое марево вполне допустимый
СПАСИБО

[Anazapta]

Желание читателя для меня закон! Досрочно даю новую серию (кошмара не будет, будет немного романТика)

Нет, невозможно, это не может быть Марго, не может быть и все тут!!! Это ее сестра, родственница, просто девушка очень на нее похожая, но не она, ведь это же немыслимо! Как может человек, умерший почти пятнадцать лет назад, иметь сейчас хорошее образование, возможность работать в престижных изданиях, быть владельцем собственной благоустроенной квартиры, да вообще, просто спокойно ходить по земле и радоваться жизни? Нет, конечно, всякие там мысли на счет зомби, вампиров и прочей псевдо-мистической ерунды Игорь отмел сразу, но столько времени прожить по поддельным документам (вряд ли у «живого мертвеца» будет настоящий паспорт) просто нереально! Значит, там лежит совершенно не Марго и это не ее могила, не ее.… Но с таким трудом обретенное спокойствие рассыпалось в пыль, когда Маргарита медленно подошла к нему, села рядом и заговорила:
- Когда тебе только-только исполнилось пятнадцать лет, то жизнь кажется такой длинной, почти бесконечной, и смерть – это что-то несуществующее, что-то очень далекое от тебя, а если и случится, то с кем угодно, но только не с тобой. Я тоже так думала и даже предположить не могла, что буду вот так стоять и смотреть на свою собственную могилу. Весьма специфическое ощущение, хочу заметить.
Она ненадолго замолчала, глядя на памятник, а потом перевела взгляд на Реброва.
- Ты ведь полагал, что я скрываю что-то более, - она невольно поморщилась, подбирая нужное слово, - заурядное? Неудачный брак или дети в деревне с мужем-алкоголиком? Бывшая судимость или нетрадиционная ориентация? Знаешь, Игорь, я иногда думаю, что была бы счастливейшем человеком на земле, имей в своем «багажнике» что-либо из перечисленного, а не вот это, - Марго кивнула на надгробие.
- Как? – Еле выдохнул мужчина, все еще не отрывая глаз от медальона.
- Ну, если ты начинающий успешный бизнесмен в очень лакомой сфере, дающей большую власть, открывающей большие перспективы и где вращаются огромные деньги, то всегда должен помнить, что у твоих конкурентов тоже есть деньги и связи, что бы эту власть у тебя отобрать. И ради этого они пойдут на любой, даже самый гнусный и низкий поступок, не побрезгуют ничем, что бы добраться до тебя и вынесут приговор не только тебе, но и твоим близким. И сделают все так, что это будет выглядеть как несчастный случай, а если у кого-то и возникнут сомнения, то такому человеку быстро объяснят, что лучше помалкивать, если хочешь спокойно жить и дальше. И неважно, что твоя дочь выживет лишь благодаря случайности, ее даже не надо добивать физически, ведь по всем документам и бумагам она мертва. Да и сама она прекрасно понимает, что маленькие девочки, вырастая, мстят своим обидчикам только в кино, что лучше все забыть, начать жить с чистого листа, никому не говоря, кто она есть на самом деле, и всю свою боль держать лишь в себе.
Внезапно Игорю стало холодно, очень холодно, но не от морозного декабрьского воздуха, а от слов Маргариты. Теперь он понял, что за холод всегда стоял в ее глазах, что за стену она выстроила между собой и окружающим миром. Это был холод ее могилы, вечный хлад небытия. Гоша вдруг вспомнил, что каждый раз, когда он смотрел на Марго, то в глубине ее глаз всегда была одна и та же ничего не выражающая бездушная пустота, будто в них не было самой жизни. Она могла улыбаться, смеяться вместе со всеми, спорить или возмущаться, но глаза ее никогда не менялись, и никто этого никогда не замечал. Неужели это видел только он один?
- Игорь, пойдем, нам пора возвращаться, пока еще светло.
Марго едва ощутимо дотронулась до его плеча, но и этого легкого прикосновения хватило, что бы вывести его из шокового состояния. Поднявшись и закрыв калитку, они пошли на выход, ни разу не обернувшись, словно боялись, что призраки этого места могли утащить их за собой в мерзлую землю. Тихо дошли до машины Марго, и как, молча, приехали сюда, так же, не произнеся ни звука, добрались обратно. Мужчина смотрел на мелькающий пейзаж за окном, не видя его и не думая ни о чем, в голове царила вакуумная пустота, все мысли, казалось, сгинули в кромешной тьме. Только лишь когда автомобиль остановился, то он понял, что Маргарита привезла Реброва к его дому.
- Игорь, тебе пора, - все так же спокойно и отстраненно произнесла она.
Но он не спешил покидать салон, а решил предпринять последнюю попытку достучаться до девушки.
- Марго, прости меня, пожалуйста, за те слова, что я сказал в офисе, я не знал всей правды…
- Извинения приняты.
- Марго, послушай, я…
- Нет, Игорь, это ты меня послушай, - она посмотрела мужчине прямо в глаза, - не думай, что я не видела, как ты с самого начала смотрел на меня, как пытался всеми возможными способами привлечь мое внимание. Я знаю, что я тебе не безразлична, но пойми одну простую вещь: я не могу и не смогу дать тебе ничего взамен. Для всех я мертва, а мертвые не чувствуют ни боли, ни радости, ни страданья, ни счастья, они вообще ничего не чувствуют.
- Что за бред ты несешь! Ты не мертвая, а живая, и можешь ощущать всю полноту жизни!
- Да, в той могиле лежит не мое тело, но там похоронена моя душа, мои чувства… От меня осталась лишь внешняя оболочка, которая просто подчиняется всем физическим законам этого мира, и не более того.
- Марго, я тебя…
- Молчи! – Резко, почти выкрикнув, оборвала она его. – Не говори ничего, пока не стало только хуже.
- Для кого хуже? Для тебя или для меня?
- Ты сам не знаешь, во что ввязываешься! Поэтому, лучше забудь меня, сотри из памяти, пока еще не слишком поздно!
- Марго…
- Уходи!
Игорь хотел было сказать еще что-то, но тут в голове всплыли слова Андрея, что он не вправе приказывать ей, даже если любит больше жизни, а потому бросив на Марго последний взгляд, вышел из машины, резко хлопнув дверью и не оборачиваясь, зашел к себе в подъезд. А Марго, проводив его взглядом, откинулась на сидение, закрыв лицо руками и до хруста сжав челюсти. А потом вдруг с силой ударила кулаками по рулю.
- Проклятие, - с отчаянием и болью простонала она, глядя в никуда, - неужели в одну и ту же реку все-таки можно войти дважды, и я вновь совершу ту же роковую ошибку?

* * * * *
- Так значит, у него все-таки получилось достучаться до нее? – В голосе ангела звучали одновременно удивление и удовлетворение, словно так оно и должно было быть. – Не всю её душу сожгла ненависть, в ней осталось что-то человеческое, и Игорь смог добраться до него! Иначе бы она не стала гнать его, не попыталась защитить от себя же самой, а просто забрала бы в одно мгновение! Твоя власть над ней не была абсолютной, в ней было еще что-то такое, что ты не могла контролировать!
- Она – моя, была и останется ею навечно, и он подписал себе приговор, шагнув за ней во тьму, - прошипела демоница, но ангел лишь улыбнулся ей.
- О, нет, - он покачал головой, - он протянул ей руку, что бы освободить ее из мрака, а она вместо того, что бы утащить за собой, потянулась к нему навстречу…



* * * * *
Он лежал на диване в гостиной и невидяще смотрел перед собой. За окном постепенно сгущались декабрьские сумерки, пока не наступил вечер, и квартира медленно погрузилась в темноту, освещаемая лишь светом уличного фонаря, а Игорь никак не находил в себе сил подняться и сделать хоть что-то. Все его мысли и чувства вертелись лишь вокруг того, что он узнал сегодня. Да уж, действительно, Гоша ожидал увидеть все что угодно, но только не такое: Марго не просто похоронила всю свою семью, но и сама была «мертвой». Она в одночасье лишилась всего: родных, друзей, дома, стала для всех призраком.
Игорь вспоминал, что чувствовал сам, когда ему сообщили о смерти родителей. Помнил то беспросветное отчаяние, обрушавшееся подобно лавине, боль, что заставляла его метаться по комнате, как зверя в клетке, круша все, что попадалось под руку. Помнил странное оцепенение и спокойствие, граничащее с равнодушием в день похорон, когда два гроба медленно опустили в землю. Его родителей хоронили в закрытых гробах, Игорь не увидел их и ему так никто и не сказал, как именно они умерли, и что случилось, просто сообщили, что произошел несчастный случай и их больше нет. А потом снова пришла боль и тоска, тисками сжавшие всю его душу и не желающие отпускать. И если бы не поддержка родных, не участие Ани, которые помогли ему вырваться из этой пропасти, что бы с ним стало – одному Богу известно… Большинство из нас не замечают перехода, когда из детей мы становимся взрослыми, Игорь же четко помнил тот момент, когда вчерашний мальчишка он вдруг стал мужчиной.
А Марго? Что чувствовала она? Кто ее поддержал, утешил, кто о ней позаботился? Да никто! Она осталась совсем одна, никому не нужная и всеми забытая, живой мертвец во плоти своей, но при этом сумела найти в себе силы снова жить дальше. Это какую же надо иметь силу воли и хладнокровие, что бы ни сломаться, что бы начать все с чистого листа? Но что нас не убивает, делает нас сильнее. А с другой стороны, не стала ли Марго заложницей собственной силы? То, что помогло ей выжить, сейчас не дает жить. Она добровольно заточила себя в темницу, где нет ни боли, ни страха, ни лжи, где нет ничего, и между ней и окружающим миром стоит глухая стена отчужденности. Но он же видел искру жизни в ее глазах, когда они танцевали вдвоем, чувствовал ее стремление к нему! А то, что она гнала его сегодня от себя, говорило лишь о том, что она до сих пор не может довериться ни одному человеку, боясь еще одного предательства! Но Игорь любит ее и не позволит кому-либо снова причинить ей боль, он не даст ее в обиду никому!
И разрозненный пазл в голове вдруг сформировался в четкий план. Хватит, бессмысленно валятся и размышлять на тему «что бы было, если…», надо действовать, а не думать! Если уж и жалеть о чем-то, то только о бездействии, а о действии не нужно жалеть никогда! Хорошо ли, плохо ли – ясно будет потом, но лучше сожалеть о сделанном, чем об упущенной возможности. Игорь резко поднялся с дивана и, наспех одевшись, вышел из квартиры. Сев в свою машину, он направился к Маргарите, с твердым намерением поставить окончательную точку в их взаимоотношениях.
Подъехав к ее дому, Гоша некоторое время сидел в автомобиле, барабаня пальцами по рулю, словно набираясь сил перед решающим шагом, но, в конце концов, вышел на улицу и решительно зашел в подъезд. Поднявшись на нужный этаж и остановившись перед дверью, несколько раз нажал на кнопку звонка, но ее так и никто и не открыл, хотя Ребров точно знал, что девушка сейчас дома. Тогда он, положив ладонь на ручку двери, нажал на нее. К его удивлению дверь оказалась незапертой, и Игорь, чувствуя себя не очень удобно, зашел в квартиру Маргариты.
- Марго, ты дома? – Глупый вопрос, конечно, но в этот момент на ум ничего путного не приходило.
Ответом ему был приглушенный звук льющейся в ванной воды. Судя по всему, Марго принимала душ перед сном. Ситуация становилась все более и более неловкой, и его совесть в этот момент орала во весь голос, что он должен уйти немедленно, ведь то, что он сейчас делает – просто верх непристойности, бесстыдства и наглости. Но сидящие внутри демоны не позволяли покинуть дом Маргариты, все настойчивей подталкивая к заветной цели, и Игорь как завороженный стал медленно приближаться к закрытой двери. Вдруг шум воды утих, и Гоша замер на месте. «Беги отсюда!!!» – эта мысль отчаянно стучала в висках, но ноги будто приросли к полу, а сам он неотрывно следил за дверью. Та, наконец, открылась, и из ванной не спеша вышла Марго, на ходу оборачиваясь большим банным полотенцем, но увидев внезапного гостя, вздрогнула и от неожиданности выронила из рук полотенце. Лишь каким-то чудом девушка поймала его, не дав упасть полностью и наполовину прикрывшись, но от увиденного Игорь уже второй раз за сегодняшний день впал в оцепенение.
У нее была идеальная фигура: тонкие длинные ноги, соблазнительные бедра, плавно переходящие в осиную талию, четко очерченная упругая грудь, покатые плечи. Ее тело не могло принадлежать простой смертной женщине, это был шедевр неизвестного скульптора, и Марго воплощала бы собой само совершенство, если бы не жуткие шрамы на гладкой, как шелк, коже. Страшные, неровные, будто клеймо адского пламени, они начинались чуть выше правого колена, змеились по бедру, заползая на живот и частично на грудь. В голове Игоря вдруг неожиданно всплыло, что Маргарита никогда не приходила в хоть сколько-нибудь открытой одежде: всегда строгие, немного пуританские, но отчего-то безумно привлекательные костюмы, рубашки и блузки скрывали от чужих взглядов даже маленький кусочек ее тела, лишний раз, будоража воображение. Даже вчера, на том злополучном вечере, ее платье было «глухим».
Но, в конце концов, Игорь с трудом оторвал взгляд от ее практически обнаженной, совершенной, изуродованной фигуры и, судорожно сглотнув, посмотрел ей в глаза. Гоша ожидал увидеть все, что угодно: испуг, робость, возмущение, гнев, но только не то холодное равнодушие, которое он так ненавидел. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Игорь не выдержал первым и отвел глаза в сторону. Он до дрожи боялся ее реакции, боялся тех слов, что она сейчас скажет. Надо было как-то исправлять положение, просить прощения за столь грубое вмешательство в ее жизнь, но он лишь стоял и молчал, опустив голову, как приговоренный на эшафоте в ожидании последнего слова. Наконец Марго заговорила, и голос ее звучал на удивление мягко и даже ласково.
- В позапрошлом веке, в бродячих цирках и паноптикумах, часто выставляли на всеобщее обозрение людей с разными физическими недостатками. Считалось, что уродство привлекает человеческое внимание еще больше, чем красота. А уж если эти два понятия смогли соединиться воедино, то тебя ожидает просто коллосальный успех. Скажи мне, Игорь, - вдруг безжалостно спросила она, - кого ты во мне видишь: изуродованную красавицу или прекрасного урода?
- Марго, я…
- Что ты? Не ожидал увидеть ЭТО? Конечно, в своем воображении ты, верно, рисовал все совсем в иных красках, и реальность тебя очень разочаровала! Ну что же ты отводишь взгляд? – Она вдруг откинула полотенце в сторону и предстала перед ним совершено обнаженная. – Смотри же, смотри! Ты ведь так об этом мечтал, так этого желал! А теперь испытываешь лишь брезгливость и отвращение?!
- Марго, пожалуйста, не надо…, - с тихой мольбой в голосе еле проговорил Игорь, все еще не глядя на нее.
В ответ девушка лишь презрительно фыркнула, и, подойдя к креслу, взяла висящий на спинке халат. Гоша, по-прежнему буравя взглядом стену, слышал, как шелковая ткань с тихим шелестом ложится на ее тело, а когда все-таки решился поднять взгляд, то Марго уже отошла к окну и глядела на ночной город.
- Игорь, зачем ты пришел? – Тихо проговорила она, и Гоша мог поклясться, что в ее голосе, таком кажущемся равнодушном, звучит еле сдерживаемое отчаяние.
- Я хочу понять.
- Понять? Что именно?
- Почему ты меня отталкиваешь?
- Разве я тебе уже не сказала почему? Я не могу тебе ничего дать взамен, мне все равно, что ты чувствуешь ко мне, я мертва для всех…
- Тогда почему ты так настойчиво гонишь меня от себя? Даже слушать не хочешь о моих чувствах? То, что ты с таким упорством твердишь – это не ответ. Я тебе еще раз повторяю: ты не мертвая, ты живая, но отгородилась ото всех глухой стеной, и не хочешь подпускать к себе никого! Чего ты боишься?
- Да что ты о себе возомнил?! - Почти выкрикнула Марго. – Думаешь, если увидел небольшую часть моего прошлого, то знаешь обо мне все? Знаешь, что у меня вот здесь? – Она сжала ткань халата на груди в области сердца. - Ты хоть представляешь, что это такое – в один миг навсегда лишиться не просто всех своих близких, а своей жизни, своего прошлого, стать никем?!
- Представь себе, знаю! – Голос Игоря тоже на мгновение сорвался на крик, но он быстро совладал с собой. – Я ведь, как и ты, также потерял всю свою семью, отца и мать, мне тогда едва исполнилось тринадцать – еще младше, чем ты. И меня также скрутили страдание и боль, каждый день походил на пытку! Я ненавидел всех за то, что они могут жить, а мои близкие нет! Мне хотелось, что бы все окружающие страдали так же, как и я! Но хотели бы этого мои родители? Нет, они бы не вынесли того, что их сын превратился в озлобленное на всех чудовище! Живые должны жить, а мертвые упокоиться с миром, и только это дало мне силы жить дальше!
- Жить… - глухо повторила она, - а как жить вот с этим, жить такой? – Маргарита взмахнула левой рукой, указывая на шрамы, скрытые под халатом.
- Марго… - начал, было, Игорь, но девушка его остановила.
- Вот только не надо меня жалеть! Я не нуждаюсь ни в жалости, ни в сочувствии, ни в сострадании!
- Марго, а я не хочу тебя жалеть! Я хочу заботиться о тебе, защищать, ласкать, любить.… Да, я люблю тебя, и этого не изменишь!
- Игорь, ты любишь не меня. Ты придумал себе некий образ, идеал, а я настоящая мало подхожу под это определение…
- А это уже позволь мне решать: кого именно я люблю. Да, я знаю о тебе немного, но хочу узнать больше, хочу открывать тебя для себя как новые страницы книги, хочу знать, чем ты живешь, и дышать с тобой в унисон! Скажи, неужели тебе действительно все равно и я для тебя пустое место?
Маргарита не ответила, она снова отвернулась к окну, обхватив себя руками. Игорь видел, как ее пальцы нервно сжимают ткань, и ждал от нее хоть слова, хоть вздоха, но она не произнесла ни звука. Боль от ее молчания черной волной захлестнула его, однако подойти к ней он так и не решился, и, бросив тихое «Понятно», пошел к двери. Но буквально в паре шагов от выхода, мужчину остановили слова Марго:
- Гоша, постой, не уходи…
Он замер на месте, не в силах поверить в то, что услышал. Ведь она впервые так его назвала. Игорь медленно повернулся, словно боясь, что ослышался, что все это бред, нарисованный его воображением. Но нет, Марго стояла и смотрела на него так, словно хотела заплакать, но не могла, а когда заговорила, то уже не скрывала дрожь в голосе.
- Гоша, мою семью предали, - слова давались ей с трудом, - предали и продали, и произошло это по моей вине! И сделал это человек, которому я не просто доверяла, а любила больше жизни, чьей женой хотела стать! Я была глупой, наивной, по уши влюбленной дурочкой, и доверилась полностью, без остатка, а ему нужно было лишь добраться до состояния моих родителей, что бы самому выбиться в люди. – Марго ненадолго замолчала. - Ему это удалось в полной мере: он получил то, что хотел, нежелательные свидетели ушли навсегда. И виной тому лишь я одна, понимаешь, только я и никто больше! Может я и жива лишь для того, что бы нести это бремя, эту кару за свою глупость? – Она посмотрела на него полными боли глазами.
Игорь все так же медленно, словно в заезженной киноленте, двинулся к ней, но остановился в одном шаге от нее, не решаясь идти до конца, словно предлагая ей сделать окончательный выбор. И Марго сделала его: подойдя к мужчине, она лишь на мгновение посмотрела ему в глаза, а потом прижалась к нему всем телом и, крепко обхватив руками, уткнулась лицом в его плечо. Игорь же обнял ее с бесконечной осторожностью и нежностью, будто хрупкую бабочку, смертельно боясь обидеть и спугнуть.
- Ты ни в чем не виновата, Марго, - тихо сказал Гоша, едва ощутимо гладя ее по плечам, вдыхая запах ее мокрых волос, - это ни твоя вина, ни твоя… Ты не должна вечно казнить себя. Твои родные хотели бы этого: видеть, что ты счастлива, а не терзаешься из-за их потери…
Он хотел сказать еще что-то, но слова застряли в горле, когда девушка подняла голову и посмотрела на него. В ее глазах больше не было ни боли, ни отчаяния, лишь та искра надежды, которую он видел лишь несколько мгновений их танца. Но теперь она не угасала, она разгоралась все ярче и ярче, и Марго как тогда вновь потянулась к нему. И Игорь ответил ей, может чересчур быстро, торопливо, словно боясь, что им снова что-то помешает. Но нет, это был их момент, их вечер, и все ангелы и демоны ушли прочь…
Ее губы были мягкими, немного робкими, но упоительно нежными и сладкими. Его руки, мучаясь собственной дерзостью, но не в силах совладать с нею, осторожно дотронулись до горячей, вздрагивающей от ударов сердца груди, вычерчивали какие-то таинственные узоры на ее спине. Они не заметили, как оказались в спальне Марго, на ее постели. В этом сладостно-мучительном полусне, крепко обнявшись, не желая отпускать от себя ни на миг, они растворились друг в друге. А Игорь вдруг неожиданно понял, что за всю свою жизнь, ни с одной женщиной он ни разу не испытывал хотя бы отдаленно напоминающего это щемящее грудь желание касаться, отдавать тепло, обволакивать. Его рука скользнула ей под халат, бережно касаясь ее тела, пробираясь все дальше и дальше. Но тут он почувствовал, как Марго застыла под его ласками, а когда посмотрел на нее, то увидел, как она отводит взгляд, пытаясь скрыть свою неловкость… Шрамы. Теперь девушка боялась и стеснялась своей изувеченности, а не защищалась ею, не била наотмашь.
- Марго, - прошептал ей Гоша, - не бойся, ничего не бойся, я не дам тебя в обиду никому… Ты самая красивая, я люблю тебя именно такую…
Немного банальные слова, но к чему сейчас были витиеватые обороты и цветистые речи? Зачем весь этот пафос, когда глаза говорят все, а слова кажутся лишними и неуклюжими? Марго лишь улыбается ему в ответ, крепко прижимаясь к нему. И снова шелк нежно шуршит по коже, оказываясь где-то вдалеке, там же где и одежда Игоря. Он покрывает поцелуями все ее тело, ласково касаясь ее шрамов. Странно, ему казалось, что они должны быть холодными, неровными и грубыми. Но нет, они такие теплые и мягкие, словно шелк незаметно перешел в бархат. И шрамы больше не уродуют ее: они словно таинственный узор на благородном дереве или причудливый рисунок мрамора.… А может, это те самые удивительные чары любви, когда ты даже в чем-то совершено отталкивающем и безобразном видишь нечто прекрасное?
- Ты моя, - хрипло шепчет он ей, - только моя… никому не отдам… ни за что… - ответом ему был лишь счастливый полусмех полувсхлип и руки его любимой вновь притягивают к себе…
…Сколько времени прошло, прежде чем сознание начало воспринимать окружающий мир, Игорь не знал. Может мгновение, а может вечность пролетела мимо. Он смотрел на лежавшую рядом девушку, неспешно перебирая пряди ее волос. Марго, утомленная страстью, крепко спала, положив голову ему на плечо, а Гоша все никак не решался закрыть глаза. Ему казалось если это сделать, то все произошедшее окажется лишь сном, и на утро он опять проснется у себя дома в пустой холодной постели. Нет, больше этого не случиться никогда, он не отпустит Маргариту от себя, защитит ото всех опасностей и невзгод, теперь они будут вместе навсегда. Игорь улыбнулся этим мыслям и закрыл глаза, но вместо сладкого царства Морфея он упал в пропасть ночного кошмара…

[Anazapta]

Потому что с него, глазами давно умершей девочки, на Игоря смотрела Маргарита…

..а даже если и так – причем тут Игорь????

Скоро узнаешь, говорить раньше времени - убить интригу

в смысле я тоже прошу увеличть длительность серий

Сколько вешать в граммах?

[Ирина]

Итак, предоставляю вашему вниманию, историю, в которую в свое время я вложила максимум сил и энергии, самая запавшая мне в душу.

…

Маша- поздравляю с открытием вашей странички, прочитала с интересом ваше творение...очень необычный сюжет и самая нестандартная фантазия на тему Маргоши...интересно, какое будет продолжение...

[Ирина]

Раз коллаж не дают пока выкладывать, тогда посвящённый этому фанфу стих

Юлечка-стихи изумительные))))))))))))) спасибо!!!!