Эдуард Трухменёв форум

Ну что же, вот мы с вами и добрались до финального аккорда этой истории. Оправдает ли она ваши ожидания или нет, не знаю, но скромно надеюсь, что вы не зря потратили время на ее прочтение

* * * * *
К кладбищу не спеша подъехала дорогая иномарка и с тихим шелестом остановилась недалеко от ворот. Сидящий за рулем мужчина вынул ключ из замка зажигания, но не спешил покидать салон. Вот сколько лет уже прошло, сколько воды утекло, но каждый раз приезжая сюда, воспоминания оживают с новой силой, и Антону вновь приходится собирать всю волю в кулак, что бы пойти туда, где лежит один из самых близких ему людей. Зимовский осмотрелся: сквозь нечеткую пелену осеннего тумана он увидел припаркованные на небольшой стоянке автомобили, но они были ему не знакомы. Судя по всему из всех, кто собирался сегодня прийти, он прибыл сюда первый. Даже Эльвира еще не приехала, хотя и говорила, что возможно освободиться раньше его, как только отвезет Сашу в школу, и приедет на кладбище на такси. Выходить на улицу не хотелось, но ждать в одиночестве остальных хотелось еще меньше. Мужчина некоторое время сидел, откинувшись на сидение и прикрыв глаза. А после, посмотрев на себя в зеркало и запустив пятерню в свою порядком поседевшую шевелюру, тяжело вздохнул, вышел из машины и неспешно направился к кладбищу. И пока он шел, то словно заново переживал события давно минувших лет…
Игорь очень тяжело переживал смерть Маргариты. Зимовский по сей день не мог себе простить, что упустил тот момент, когда Гоша сорвался и начал топить свою боль в алкоголе. Ругал себя, на чем свет стоит, что поддался на уверения друга, что с ним все в порядке, и он просто хочет побыть один, что бы осознать происходящее и подумать, как жить дальше. Если бы Антон только знал, к чему приведут эти «размышления», то дневал и ночевал бы у Реброва, лишь бы удержать того на краю пропасти. Но нет, он ничего не сделал, а когда спохватился, было уже поздно: Игорь запил так, что казалось еще немного, и он просто захлебнется выпивкой. Застать его трезвым было практически невозможно, а если и удавалось, то все сказанные слова будто разбивались о каменную стену. Просьбы, уговоры, требования, угрозы – ничего не помогало, Гоша лишь поднимал на собеседника мутные от виски глаза, в которых не было даже намека на понимание происходящего…
В редакции понимали его горе, но все же на Реброве было завязано слишком многое, что бы вот так просто закрыть на происходящее глаза, и Наумычу уже стала приходить в голову мысль начать искать ему замену, как вдруг Гоша сам пришел на работу. Выглядел он не лучшим образом: осунувшееся лицо, казалось, постарело лет на десять, виски были совершенно седыми, руки слегка подрагивали, но глаза его смотрели твердо. И так же решительно заявил собравшимся сотрудникам, что хватит уже бессмысленно горевать и расхолаживаться, что без него работа запущена так, что дальше некуда, ни на кого положиться нельзя, а конкуренты не дремлют, надо взять себя в руки и жить дальше, без оглядки на прошлое. Все в офисе с воодушевлением восприняли возвращение своего лидера, но только Антону показалось, что весь энтузиазм Реброва – пустая бравада, маска, под которой скрывается что-то непонятное и пугающее. Еще долгое время Зимовский присматривался к другу, пытаясь заранее уловить момент, когда его запал кончится, и он опять сорвется, но нет, больше такого Игорь себе не позволял. Он взялся за свою работу с утроенной энергией, практически жил в офисе, не жалея ни кого, и себя в первую очередь, требуя полной отдачи. Конечно, все это, несомненно, пошло на пользу журналу, увеличив его популярность среди читателей и сделав «МЖ» практически недосягаемым для конкурентов, так что те только скрежетали зубами в бессилии.
Но Реброва это уже мало волновало. В его глазах больше не было того азарта и страсти, которые были раньше, эта искра потухла навсегда. Казалось, огонь, уничтоживший его любимую, сжег всю его волю и жажду жизни, что от веселого, компанейского человека осталась только внешняя оболочка. Игорь сдержал свое слово, данное когда-то Марго: ни одной женщине так и не удалось завладеть его сердцем. Он стал вести очень аскетичный, чуть ли не монашеский образ жизни, будто поменялся местами с Калугиным, которому все же посчастливилось встретить прекрасную женщину, позже ставшую ему замечательной женой и мамой для Алисы.
Так прошло несколько лет. А потом Игорь вдруг пропал. Просто не вышел однажды на работу. Поначалу никто не заподозрил ничего страшного, хотя на Гошу это мало походило: вот так взять и исчезнуть без предупреждения. Но когда к вечеру его сотовый и домашний телефон упорно молчали, всех охватило нешуточное волнение, тем более что Ане он не звонил уже пару дней, у немногочисленных друзей тоже не появлялся, а про женщин и говорить нечего – они для Реброва просто не существовали. Нашли его только к концу вторых суток на могиле Марго. Он сидел прямо на земле, оперевшись на памятник, обнимая его одной рукой. Врачи, производившие вскрытие, так и не смогли ответить, почему сердце еще далеко не старого, физически крепкого и здорового мужчины просто остановилось.
Антон невольно вздрогнул от нахлынувших воспоминаний и чуть ускорил шаг. Он помнил, как Игорь примерно за месяц до своей смерти как бы невзначай бросил ему, что когда его не станет, то хочет, что бы его похоронили вместе с Марго в одной могиле и поставили один памятник на двоих. Зимовский до сих пор гадал, что это было? Просто мысли вслух или ощущение скорого ухода? Но как бы то ни было, он выполнил последнюю просьбу друга, и теперь ничто уже не сможет разлучить их с Маргаритой… Отныне и навсегда они теперь будут вместе…
Зимовский пройдя еще немного, свернул около небольшой часовни с основной дороги и оказался прямо перед нужной ему могилой. К его удивлению около памятника стояли два человека, мужчина и женщина. У мужчины были темно-русые смешно взъерошенные волосы, девушки - роскошная иссиня-черная чуть волнистая грива. Оба были одеты в длинные кашемировые пальто, с воротником-стоечкой, да еще и стояли они спиной к дороге, так что их лиц Зимовский толком не разглядел. Странно, что-то раньше он их не видел, может это какие-то дальние родственники или друзья Марго? Ведь всех тех, кто мог прийти к Гоше, Антон знал хорошо. Услышав его приближение, они чуть повернули головы в сторону Зимовского.
- Извините, - сказал он, - я не хотел вас напугать. Просто не думал, что сейчас здесь кто-то будет.
- Ничего, - ответила ему девушка приятным мелодичным голосом, - мы уже уходим.
После она наклонилась к могиле, положила около памятника шесть ярко-алых роз и, не отрывая взгляда от могилы, вернулась к своему спутнику. Тот обнял ее за плечи, и Антон увидел, как на его безымянном пальце тускло поблескивает золотое обручальное кольцо. Подойдя чуть поближе и глядя на памятник, он негромко произнес:
- Они так и не успели соединить свои судьбы при жизни, а стали супругами в смерти. Как бы мне хотелось верить, что на той стороне они смогли найти друг друга и обрести свое счастье…
- Я уверен, что так все и случилось, - сказал мужчина, - если мы чего-то очень хотим, то оно обязательно случится.
- Мы этого уже никогда не узнаем, - немного грустно усмехнулся в ответ Антон.
Он хотел сказать еще что-то, но пара уже шла по дороге в сторону выхода. И все же Зимовский увидел, как уходя, мужчина запустил пятерню себе в волосы до боли знакомым жестом, а девушка чуть повернув голову, посмотрела на него смеющимся взглядом голубых глаз. Антон пару секунд глядел им вслед, не смея даже шевельнуться. Ведь ответ на вопрос, где и когда он мог все это видеть, был слишком фантастическим…
- Евпатий-Коловратий, это же невозможно, нереально… - прошептал Антон себе под нос, кинув безумный взгляд на два портрета на памятнике, но через мгновение бросился за незнакомцами. – Эй, подождите секундочку! Кто вы и откуда знаете…
С этими словами он вылетел из-за часовни… и практически лоб в лоб столкнулся с Андреем, сбив того с ног.
- Зима, ты, что с ума сошел?!
- Калугин?! – Глаза Антона стали размером с обеденную тарелку.
- Андрей Николаевич, приятно познакомится! – Мужчина встал с земли и отряхнулся. – Антон, скажи, за тобой, что черти гнались? Мы приехали, смотрим, твоя машина уже здесь, но тебя в ней нет и…
- Подожди, - перебил его Зимовский, - а где эти двое?
- Кто двое? – Удивленно спросила Эльвира.
- Отсюда только что отошли два человека, мужчина и женщина.
- Антон, - выступил вперед Наумыч, - здесь нет никого, только мы.
- Но как же? Они завернули сюда секунду назад…
- Этот участок дороги хорошо просматривается метров за двадцать, даже учитывая сегодняшний туман. Тут только один путь, свернуть некуда и если бы кто-нибудь шел, мы бы их увидели. Ты уверен, что тебе не показалось?
Зимовский, все еще находясь немного в шоковом состоянии, посмотрел на собравшихся людей. Здесь были Аня с мужем, некоторые коллеги по работе, близкие друзья Гоши. И на всех лицах читалось одинаковое недоумение вкупе с подозрительностью.
- Антон, с тобой все нормально? – Осторожно спросил Андрей.
- Да, да, все хорошо, - прошептал в ответ мужчина.
- Тогда пойдем, раз все в сборе.
- Да, пошли, - словно автомат повторил он.
Все время, что они провели около могилы, поминая лежавших там людей, пока шли с кладбища, Антона не покидало чувство, что за ними незримо наблюдают. Говорить другим о своих подозрениях он не стал, и так заставил всех волноваться своим заявлением. Но все же он был на сто процентов уверен, что та таинственная пара ему не привиделась, что он видел их, как сейчас видит всех пришедших. Из задумчивого состояния его вывел лишь хлопок дверью автомобиля, когда Эльвира села в салон. Антон вздохнул и уже собирался сесть сам, но тут он повернул голову и увидел, как вдали, на самой границе видимости тумана стоит серебристый внедорожник, а около него те самые мужчина и женщина. Зимовский не мог, как следует разглядеть их лиц, но голову бы дал на отсечение, что эти двое сейчас смотрят на него и успокаивающе улыбаются ему. И он, молча, смотрел, как пара садится в свою машину и она не спеша скрывается в тумане. Мужчина сел в автомобиль, и некоторое время смотрел на потихоньку тающий туман.
- Антон, - Эльвира смотрела на него с нескрываемым беспокойством, - у тебя точно все хорошо? Может, не стоило нам приезжать…
Договорить она не смогла, так как Зимовский притянув ее к себе, крепко поцеловал.
- Эля, - с небывалой нежностью сказал он своей жене, - я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, - растеряно и в то же время растроганно ответила женщина, удивленная необычным поведением своего мужа. – Поехали домой?
- Поехали, - улыбаясь, ответил он ей, мотор.
«Хорошо, - чуть слышно прошептал Антон, - теперь все будет хорошо». И сейчас он знал это точно.

Эпилог.
Туман… Он повсюду… окружает, обволакивает, укрывает… Он больше не несет в себе угрозы, он такой мягкий, теплый, успокаивающий… Как объятия любимого человек, что сидит сейчас рядом…
- Ты поставил на карту всё… Свою жизнь, свою душу, свое бессмертие… А если бы ты ошибся? Если бы всё оказалось совсем не так?
- Я не мог ошибиться, я знал, что все случится именно так.
- Но все же?
- А если бы было иначе, то я бы разделил с тобой твое бремя. Я пошел бы за тобой даже в Пекло и с радостью принял муки. Мне не нужен без тебя ни Рай, ни Ад, моя жизнь без тебя не имеет смысла, - девушка лишь крепче прижалась к нему, слушая, как бьется его сердце.
- Помнишь, когда мы с тобой первый раз встретились, ты назвал меня своим ангелом-спасителем? – Он кивнул. – Это ты ангел, спасший меня, вытащивший из мрака.
Мужчина, улыбаясь, с нежностью проводил руками по ее длинным черным волосам, по спине, даже под тонкой тканью его ангельского одеяния, которой он ее укрыл, ощущая мягкую и гладкую как шелк кожу. А когда она подняла голову и посмотрела на него, то почувствовал, что медленно тонет в ее сияющих любовью голубых глазах…
- Скажи, а кто мы теперь? Кто ты, кто я? Что с нами будет?
- Нам дали второй шанс.
- Второй шанс на что?
- Жить, - просто ответил он.
- Жить, - тихо повторила она, - Гоша, я не знаю, что такое жить… Все это время я не жила, а существовала. Ненависть застилала мне глаза, она полностью завладела мной, и до нашей встречи у меня не было иного выбора…
- Но теперь ты не одна на этом пути, мы всегда будем вместе! – С жаром сказал он. – Я покажу самые красивые места на земле. У нас с тобой будет свой дом где-нибудь на берегу озера, большой и светлый. А мы с тобой сидим на террасе, пьем чай, и смотрим, как на лужайке перед домом играют наши дети…
Она вновь уткнулась лицом ему в грудь.
- Я не заслуживаю всего этого, - едва слышно прошептала она.
- Нет, за все свои страданья, ты заслуживаешь гораздо большего, - Игорь почувствовал, как ткань его рубашки стала влажной и горячей. Он аккуратно поднял ее лицо. – Не надо, не плачь. Я даю слово, что никогда и ни за что не покину тебя. Я люблю тебя и всегда буду любить… Ну что же ты плачешь, а?
- Гоша, ты не понимаешь, - она стерла пальцами соленую влагу со своих щек и улыбнулась ему, - я не плакала с того момента, когда мне выжгли глаза на эшафоте. Просто не могла, не умела, забыла, как это...
- Не плачь, Мария, не плачь…
- Как ты меня назвал? – Она посмотрела на него, широко распахнув глаза.
- Мария. Ведь так тебя звали когда-то?
- Мое имя… Я думала, оно сгорело в адском пламени…
- Нет, демоница присвоила его себе, но не уничтожила. Ведь именно так она держала над тобой контроль.
- Но как ты смог вырвать его, вырвать меня из ее лап?
- Истинная любовь может очистить даже самую порочную душу, - тихо сказал он ей, - а я люблю тебя, Мария…
- Нет, - вскинулась она, - не зови меня так. Это имя породило страшное существо, оно принесло всем только лишь боль и страдание!
- Тогда я буду звать тебя Маргарита, - улыбнулся он ей, - потому что женщина с этим именем, сделала мою жизнь настоящей.
- Я люблю тебя, Игорь, - шептала она, целуя его, - если бы ты знал, как я люблю тебя.
- И я люблю тебя, Марго, - он со страстью отвечал на поцелуй, - моя Марго, только моя…
Вдруг где-то вдалеке забрезжил неясный свет, с трудом пробивающий себе путь в тумане. Но с каждым мгновением он становился все ярче и ярче.
- Что это? – Девушка посмотрела на Игоря.
Он не ответил. Молча, поднялся, глядя на свет, а потом, повернувшись к Маргарите, протянул ей руку. Девушка без тени сомнения вложила свою ладонь в его и стала рядом.
- Ты боишься? – Он слегка сжал ее пальцы.
- С тобой – нет, - ответила она.
И крепко держась друг за друга, они шагнули навстречу своей новой жизни, оставляя позади себя медленно рассеивающийся туман…

Маша, СПАСИБО за прелестный "сериал"

Маша, читать твою "Потерянную" (пусть и второй раз), сплошное удовольствие!
Красивая мистическая история, из которой мы узнали, что "истинная любовь может очистить даже самую порочную душу"... По натуре своей тоже боюсь страшилок, но фанф твой наоборот, не напугал, а оооочень даже впечатлил
Молодец! Знаю-знаю, что у тебя в загашнике есть ещё несколько творений Давай показывай
От меня клумбашечка

Anazapta писал(а):Ну что же, вот мы с вами и добрались до финального аккорда этой истории. Оправдает ли она ваши ожидания или нет, не знаю, но скромно надеюсь, что вы не зря потратили время на ее прочтение

Anazapta писал(а):Нашли его только к концу вторых суток на могиле Марго. Он сидел прямо на земле, оперевшись на памятник, обнимая его одной рукой. Врачи, производившие вскрытие, так и не смогли ответить, почему сердце еще далеко не старого, физически крепкого и здорового мужчины просто остановилось.

Маша-на этих строчках даже прослезилась, насколько точно ты описала степень отчаяния истинно любившего мужчины...
Ты не только оправдала мои ожидания, но и поразила своим талантом...столько написано любовных романов...казалось бы писать уже не о чем и найти те самые-самые слова, от которых даже слезу вышибить можно из читателя, уже найти нереально...и вообще, я, если честно, небольшой поклонник фанфов...но это не фанф...это увлекательное психологическое исследование самого ужасного чувства-ненависти и неумения прощать...и гимн настоящей любви, ради которой не страшно НИЧЕГО...
Маргарита стала для Гоши именно той женщиной, которая, по словам Евгения Евтушенко, "простит сейчас, да и простит еще,и только те печальные глаза простят все то, чего прощать нельзя…"

Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.

Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.

Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.

Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.

А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз…
Ты предавал их в жизни столько раз!

И вот оно — возмездье — настает.
«Предатель!»- дождь тебя наотмашь бьет.
«Предатель!»- ветки хлещут по лицу.
«Предатель!»- эхо слышится в лесу.

Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,

и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя…

Автор: Е.Евтушенко Источник

Так здорово Машенька, что ты позволила в финале своего чудесного повествования стать Маргарите и Гоше счастливыми, особенно Маргарите, которая так настрадалась в своей прошлой жизне...будто про них написал стихи неизвестный автор "Я так хочу тебя любить...Касаться звезд и падать в бездну...Я так хочу тебя любить! Кричать об этом не стесняясь! И по утрам тебя будить Губами губ твоих касаясь!..."

Я так хочу тебя любить
Касаться звезд и падать в бездну
Тобою жить! С тобою быть!
Так хорошо и так чудесно!

Я так хочу тебя любить!
Кричать об этом не стесняясь!
И по утрам тебя будить
Губами губ твоих касаясь!

Я так хочу тебя любить!
И завалить тебя цветами!
Прижать к себе и все забыть!
Сходить с ума и мучиться стихами!

Я так хочу тебя любить!
Источник
Маша- спасибо большое!!!

Как сказал когда-то наш с вами любимые герой, что он не любит быть в пафосе, так и я буду проще: спасибо всем за то, что читала, делились своим мнением и что история оправдала возложенные на нее ожидания
З.Ы. Аплодисментов не надо, цветы в машину, коньяк под стол

Поскольку у нас выходные, предполагаюшие отдых и развлечения, то история, которую я предлагаю вашему вниманию, надеюсь подымет и без того высоко поднятое настроение

Королева бала

«Отступать некуда, за нами – Москва» - мысленно сказала я себе. Хотя если быть точнее то не за нами, а передо мной, и не вся Москва, а только МГУ – старейший, престижнейший и самый желанный для всех абитуриентов университет нашей Родины, несбыточная мечта многих и естественный повод для гордости у небольшого числа счастливчиков. Ну что ж, теперь моя очередь узнать стану ли я одной из них или придется признать свое фиаско и еще как минимум год ждать возможности сюда поступить.
С бешено колотящимся сердцем я подошла к информационному стенду и стала выискивать свою фамилию в списке поступивших, от волнения ища ее где-то между буквами «К» и «О». «Так, Рита, успокойся и возьми себя в руки» – все повторяла и повторяла я про себя, но аутотренинг помогал слабо. Мое внутреннее напряжение достигло пика и взорвалось ярким праздничным фейерверком в тот самый миг, когда я увидела в числе студентов имя Васильевой Маргариты Александровны! Ура!!!
От радости и ликования мне я почувствовала себя воздушным шариком, готовым вот-вот взлететь и умчаться в небесный простор! Нет, все-таки не зря я два последних года школы безвылазно сидела дома, забыв про школьные дискотеки, и корпела над учебными пособиями, осваивая основы журналистики! Не напрасно рассылала свои сочинения и эссе на всевозможные литературные конкурсы! И вот результат: я – студентка первого курса журналистского факультета МГУ! И самое главное бюджетного отделения, при этом поступившая сюда безо всякого блата и высокого покровительства! Да и какое может быть покровительство у обыкновенной девушки из маленького северного провинциального города, к тому же из небогатой многодетной семьи. Нет-нет, мои родители вовсе не были «алкоголиками-тунеядцами-хулиганами», которые только и умеют, что детей строгать, просто советское интеллигентное воспитание не очень помогло им приспособиться к жестоким реалиям современной жизни. Вот почему из всех моих трех старших братьев, с малолетства работающих на благо нашей семьи, только одна я могла позволить себе полностью отдаться учебе и, в конце концов, поступить в университет, что бы исполнить свою мечту – стать журналистом!
Представив, какую реакцию в семье вызовет новость, что их Ритулька стала студенткой МГУ, я, не тратя понапрасну времени, поспешила к ближайшему телефону-автомату, что бы позвонить и обрадовать своих родных!
Студенчество… Такое простое и одновременно безумно сложное в своем понимании слово. Нет, что касается учебы, здесь у меня все было хорошо: я всегда легко и просто училась, все самые сложные теоремы, понятия и формулировки давались мне непринужденно, можно сказать играючи, так что в этом отношении особых проблем не возникало. А вот в социально-бытовом плане все было куда как сложнее.
Во-первых, заявленной стипендии для жизни в Москве порой остро не хватало. И хотя с жильем у меня сложностей не было – как иногородней, мне полагалось место в общежитии, но вот с деньгами трудности возникали с удручающей регулярностью, так что приходилось совмещать учебу и работу. А во-вторых, это отношения с одногруппниками. Хотя, наверно, это было сложностью номер один!
Они, детки бизнесменов, разного уровня крутости, чиновников средней руки, одним словом "золотая" молодежь, всячески давали мне понять, что вряд ли провинциальная «лимита» когда-нибудь сможет войти в их круг общения. Не отрицаю, на их фоне ежедневно меняющих наряды самых известных брендов, подъезжающих к учебным корпусам на дорогих машинах и демонстрирующих в навороченных телефонах совместные фото с различными знаменитостями, я смотрелась как бледная нафталиненная моль рядом с тропическими бабочками. Благо фигурой меня Бог и родители не обделили, поэтому даже в дешевых тряпках с китайского рынка под «коко-шинель» и «хенд-мейд форевер» я выглядела очень неплохо.
Конечно, можно было самоутвердиться, заведя дружбу с местной королевой бала. Правда такая «дружба» подразумевала собой постоянное преданное заглядывание ей в рот, выполнением для нее всех заданий, написание рефератов, курсовых, беганье по поручениям и тому подобная деятельность. Но вечно играть роль «некрасивой подруги», быть нечто средним между необычным живым аксессуаром и персональной служанкой (чем не гнушались некоторые такие же, как я «лимитчицы»), мне не позволяли воспитание и чувство собственного достоинства. А потому я вскоре перестала обращать внимание на презрительные, самодовольные взгляды, смешки и слова за спиной, и полностью сосредоточилась на учебе, где-то в душе надеясь, что и на моей улице перевернется «КамАЗ» с пряниками.
Но не только желание утереть нос этим столичным фифам давало мне силы преодолевать все препятствия. Было еще одно обстоятельство, и я даже не знаю, какое из них занимало первое место. Его звали Игорь Ребров или Гоша, как он сам всегда представлялся. Он был всего лишь на курс старше меня, но мне кажется, что в него была влюблена вся женская половина факультета, начиная от первокурсниц и заканчивая преподавательницами бальзаковского возраста. Да и как было, не влюбится в такого парня? Ростом под два метра, атлетически сложенный, с обаятельной белозубой улыбкой и задорным блеском в глазах, веселый, бесшабашный, он был заводилой и душой любой компании, непременный устроитель всех студенческих событий. Но при этом Игорь был совершенно лишен какого-либо снобизма, высокомерия и пафосности, которых с избытком хватало у многих парней моей группы.
Это было настолько необычно, особенно учитывая, что отец Гоши был директором успешного мужского журнала и мог обеспечить своему единственному сыну безбедное и беззаботное существование. Но Ребров-старший был человеком суровой закалки, с младых ногтей приучающий сына к самостоятельности, умению самому принимать решения и отвечать за их последствия, не гнушаться никакой, даже самой сложной и малопочетной работой и постоянно твердя, что «плох не тот, кто дворником начинал, плох тот, кто дворником закончил». Поэтому, Гоша жил отдельно от родителей, но сам снимал и оплачивал свое жилье, а также работал в редакции журнала своего отца, находясь при этом в самом низу карьерной лестницы. В общем, жених он был очень завидный.
Познакомились мы с ним на подготовке к студенческой весне. Точнее, это он познакомился со мной, поскольку личность Гоши Реброва была гордостью факультета, и не знать его было просто стыдно. Я до сих пор помню каждую мелочь и деталь нашей первой встречи: вот я в старом джинсовом комбинезоне и клетчатой рубашке, вся перемазанная гуашью, стоя на четвереньках и высунув от старания кончик языка, старательно вывожу рисунок на гигантском заднике для нашего представления. Занятия давно закончились и все разошлись по домам, но я решила остаться и закончить свою работу, так как мама с детства приучала меня, что все начатое нужно доводить до конца. Бросив последний взгляд на плод многочасового труда, я, удовлетворенная результатом, пошла в небольшую каморку рядом с одной из аудиторий, что бы переодеться. И вот только собравшись скинуть с себя рубашку, я услышала приглушенный мужской голос, а через секунду дикий грохот, сопровождавшийся парочкой нецензурных выражений.
Едва застегнув рубашку, я пулей выскочила обратно в холл и перед моими глазами предстала довольно живописная картина: перевернутые баночки с краской разлились и перемешались, создавая весьма причудливую цветовую гамму в нижнем крае только что завершенной картины. А в самой середине этого «экспрессионизма» лежал, вытянувшись во весь, ни кто иной, как Гоша. Видимо, заговорившись по телефону, он не заметил стоящие на полу баночки и, зацепившись за них, упал, прямо на свежевыкрашенный задник.
- Ты не ушибся? – Спросила я, с тревогой глядя на парня.
Игорь, судя по выражению его лица, уже собирался высказать все, что думает в адрес того, кто так безалаберно раскидал свои краски там, где ходят люди, но увидев меня, весь его боевой настрой мгновенно погас и Гоша, театрально раскинув руки, восторженно произнес:
- Мадемуазель, я весь у Ваших ног!
От такого неожиданного заявления я невольно прыснула со смеха и, протянув ему руку, помогла подняться на ноги.
- Игорь, извини, пожалуйста, что раскидала свою краску. Просто я не думала, что здесь сейчас еще кто-то будет ходить.
- Да нет, все нормально, - улыбаясь, ответил Гоша, и внимательно на меня посмотрел, - тебя Маргарита зовут, верно? Ты на посвящении в первокурсники стихи читала.
- Да, - я почему-то смутилась. Наверно от того, что не думала, что такой парень не только знает мое имя, а вообще запомнил меня. – Прости, пожалуйста, еще раз. Ты не сильно пострадал?
- Ой, перестань извиняться, я сам виноват: надо было не по телефону болтать, а под ноги себе внимательней глядеть. Вот твоя картина пострадала гораздо сильнее.
Здесь он был прав на все сто: на светлом узоре расплылось небольшое, но очень заметное пятно в окружении парочки отпечатков ладоней. Это была катастрофа: завтра к девяти утра задник должен быть полностью готовым и даже если я сию секунду начну перекрашивать испорченный участок, то это займет у меня не меньше пары часов, и я, скорее всего, опоздаю на работу. А у нашего старшего администратора к «опоздунам» свой подход: увольнение безо всякого выходного пособия в пять минут, и никакие оправдания тебе не помогут.
- Кошмар, - трагически простонала я.
- В смысле? – Не понял Игорь. Я в двух словах обрисовала ему ситуацию. – Мда, дела! Ладно, давай говори, что надо делать, и думаю, за час мы с тобой управимся, а потом я тебя на работу подвезу...
- Игорь, - чуть ли не в священном ужасе прошептала я, - не надо… я сама справлюсь … ты не обязан мне помогать…
- Ну, должен же я как-то загладить свою вину из-за того, что испортил такой замечательный задник, и потом вдвоем работа пойдет… - он наклонился к лежащим на полу краскам, и я не удержалась от вскрика. – Что случилось?!
- У тебя… там… на спине… - я дрожащей рукой указывала на него.
Гоша завертелся на месте как «волчок», пытаясь заглянуть себе за спину и одновременно снять с себя рубашку. Наконец это ему удалось, и он остался в одной футболке.
- Фу-у-у ты, Господи, я уже думал, что что-то серьезное случилось, а ты кричишь из-за всякой мелочи! – Облегченно выдохнул он, рассматривая расплывшееся на светло-голубой ткани уродливое коричнево-сине-зеленое пятно.
Ничего себе «мелочь»! Да эта рубашка, наверное, половину моей зарплаты стоит!
- Игорь, прости,… я… все выстираю, вычищу,… я знаю, как такие пятна выводить… - с трудом пролепетала я, чувствуя, как от стыда начинают пылать уши и лицо.
- Так, стоп-машина! Во-первых, перестань передо мной извиняться, ты уже извинилась на восемь моих падений вперед. Во-вторых, хватит называть меня Игорь, для родных и друзей я – Гоша. И, в-третьих, ты все говоришь и говоришь, а времечко-то тикает, и если не хочешь опоздать на работу, то давай приниматься за дело, - он протянул мне краски и кисти, и я расположилась рядом. – Кстати, ты так и не сказала, где ты работаешь.
- Ну… - протянула я. Мне вдруг стало неловко говорить о том, кем я работаю по вечерам, - в общем…
- А в частности?
- Ну, я официантка в небольшом итальянском ресторане, - ответила и смущенно опустила глаза.
Гоша в ответ лишь чуть усмехнулся.
- Капец, ты так это сказала, что я уже подумал, будто ты работаешь в службе секс по телефону! – Мамочки, наверное, в этот момент от моих ушей можно было сигарету прикуривать! – Скажи, а что такого зазорного в работе официанта? Я сам в издательстве своего отца нечто среднее между начинающим журналистом, курьером, мальчиком для битья и «кофемашиной».
- Правда? А почему?
- Ну, что бы уметь управлять издательством, нужно знать каждый его закоулок, каждого, кто в нем находится, все нюансы и тонкости работы. А этого можно добиться, лишь пропустив через себя абсолютно все, начиная с самого низа…
Вот так непринужденно разговаривая, мы провели за работой почти час. Гоша рассказывал о себе, спрашивал меня о моей жизни, и впервые за этот год в Москве, вдали от родного дома я смогла наконец-то просто с кем-то поговорить по душам. С Игорем было так легко и свободно, мне казалось, что я знаю его уже много-много лет, а когда заглядывала в его бездонные голубые глаза, то чувствовала, что потихоньку тону в них. А еще мне вдруг нестерпимо захотелось незаметно самой чуть-чуть испортить задник, только чтобы еще хоть на немного продлить эти чудесные мгновения… Но все когда-нибудь заканчивается, а потому я с немалым сожалением посмотрела на завершенную работу.
- Ну что? – Гоша поднялся и со вкусом потянулся, разминая затекшие ноги. – По-моему получилось совсем неплохо, учитывая то, что я почти не умею рисовать?
- Отлично, - искренне ответила я, - в тебе явно есть скрытый талант художника.
- Правда? – Игорь улыбнулся. – Жаль этого не знал мой учитель рисования в школе, он всегда говорил, что мне медведь на руки наступил.
- Медведь всегда на уши наступает? – Рассмеялась я.
- А в моем случае на руки, - так же смеясь, ответил Гоша. – Ладно, пусть это произведение сохнет, а мы пойдем. Ведь нельзя же допустить, что бы посетители ресторана лишились удовольствия лицезреть самую красивую официантку в мире!
Я опять против воли покраснела.
- Хорошо, только мне надо переодеться, - и я быстро побежала обратно в каморку.
А уже через пять минут мы ехали по вечерней Москве в машине Игоря. Он ловко и умело выруливал по улицам, избегая встречи со знаменитыми московскими пробками, так что к ресторану прибыли за двадцать минут до контрольного времени.
- Ну, вот мы и на месте.
- Гоша, спасибо тебе, - уже неизвестно в который раз поблагодарила я его и на каком-то полуавтомате потянулась и чмокнула в щеку. А через секунду, поняв, что сделала, резко от него отпрянула. – Извини, - прошептала я, уставившись в пол.
- За что? – Искренне удивился Игорь. – Мне было приятно.
- Тогда до свиданья, - я открыла дверцу машины и вышла на улицу.
- До завтра, - негромко поправил он.
А я, закрыв за собой дверь, быстро побежала к ресторану, в душе молясь, что бы Гоша не услышал, как бешено, колотится мое сердце…
Всю рабочую смену я порхала как на крыльях, улыбаясь каждому клиенту, словно самому дорогому гостю, успевая и тут и там, чем заслужила хорошие чаевые, похвалу от начальства и возможность уйти на полчаса пораньше. Выйдя из ресторана, я с наслаждением вдохнула весенний воздух и все еще беспричинно улыбаясь, собралась идти на остановку, но сделать смогла только пару шагов, прежде чем меня остановил самый дорогой и желанный голос на свете:
- Такая красивая девушка не должна ходить в одиночестве по вечерам – украдут, - Игорь стоял около своей машины в паре метров от меня и улыбался.
- Гоша, а что ты тут делаешь? – Я задала, наверное, самый глупый вопрос в свое й жизни.
- Как что? Тебя жду.
- Зачем? Не надо было, я сама смогла бы спокойно доехать…
- Марго, - от этого обращения у меня невольно перехватило дыхание, ведь так меня никто никогда не называл, - ты не у себя в маленьком городке, где можно спокойной ходить по улицам в любое время, а в Москве. Это первое. Второе: если мы еще хоть пару минут так простоим, то я боюсь, что твои напарницы стекло вынесут от любопытства.
Я невольно обернулась в сторону ресторана: действительно, все мои коллеги-офицантки буквально прилипли к небольшому окну курилки, во все глаза, глядя на нас. Я лишь только улыбнулась им в ответ, подошла к машине Игоря, и ее хозяин галантно распахнул дверь на переднее пассажирское место.
С тех пор Гоша взял себе за правило, чуть ли не каждый вечер подвозить меня либо на работу, либо встречал меня с работы и вез в общежитие. А в университете старался проводить со мной любую выпавшую свободную минуту. И с каждой нашей новой встречей я чувствовала как все больше и больше влюбляюсь в него, в его бездонные глаза, в его такую милую и обаятельную улыбку, в его чарующий голос. Вечерами мы гуляли с ним по Москве, он рассказывал мне множество историй, связанных у него с тем или иным местом в столице. Я никогда не говорила этого Гоше, но он каким-то шестым чувством понимал, что я, не привыкшая к излишней роскоши и пафосности, во всех этих модных клубах, барах, боулингах буду чувствовать себя неуютно, а потому мы могли просто сидеть с ним, в каком-нибудь тихом сквере на лавочке, крепко обнявшись, и вдыхать пьянящий запах весны…
Конечно, о нашем романе быстро узнали на факультете, и сказать, что мои «подруги» были недовольны, значит не сказать ничего: их это злило просто безумно! Еще бы, какая-то провинциальная мартышка, у которой ни рожи, ни кожи и считающая, что «Мазерати» - это сорт макарон, сумела заполучить себе в ухажеры первого парня факультета! Злобным взглядам и перешептываниям не было конца, правда, в открытую делать гадости они все же не решались, но лишь потому, что не хотели выставлять себя в дурном свете. Кто-то даже решил организовать своеобразный тотализатор на то, после какой нашей встречи Гоша уложит меня в постель, а если уже уложил, то, как скоро я ему надоем. Хотя все наши чувственные отношения не заходили дальше поцелуев: Игорь никогда даже не намекал на что-то большее, давая мне право самой сделать выбор.
В общем, отношения с однокурсницами у меня испортились окончательно, но по большому счету мне было все равно, ведь они не задались с самого начала. К тому же рядом со мной всегда был Гоша, и его внимание и любовь затмевало весь негатив вокруг. Поэтому я перестала обращать внимание на пересуды и сплетни, которые все же вскоре улеглись, но мне это напоминало затишье перед бурей. Вот почему получив приглашение от одной из «подруг» отпраздновать окончание первого курса, я порядком удивилась. Но поразмыслив, все же решила пойти на вечеринку, тем более что Игорь был так же в числе приглашенных. Ради такого случая одолжила у соседки по комнате красивое красное платье.
Празднование происходило на даче у одной из моих однокурсниц, которая стояла на живописном берегу небольшого озера. Вечер шел своим чередом, непринужденная атмосфера, поздравления с почином от некоторых приглашенных старшекурсников, вино, музыка, танцы. Гоша практически не отходил от меня ни на шаг, строго следя за тем, что бы подвыпившие парни не подходили ко мне ближе, чем на пару метров.
И вот в самый разгар веселья, когда вся компания вышла из дома и расположилась на берегу озера, одна из девушек, а именно Жанна Крылова, первая красавица нашей группы, вдруг заявила, что «все сейчас идут купаться и отговорки не принимаются!». Девушки, у кого был купальник, бросились переодеваться, другие, скинув наряды, оказались в роскошном нижнем белье… Лишь я одна стояла как дура, не зная как поступить, ведь под платьем у меня было стиранное-перестиранное, кое-где вручную зашитое бельишко, купленное в магазине «Эконом». Показать в таком перед Игорем при всем народе было просто немыслимо! Так вот зачем меня пригласили «подруги», они ведь прекрасно знали, что за убожество мне приходиться носить. Помню, однажды одна из них перед уроком физкультуры даже пошутила, что в таком только бомжей хоронить.
- Ну что же ты стоишь? – Негромко произнесла Жанна, улыбаясь мне, как удав кролику. – Давай раздевайся.
С их стороны, должно быть, все выглядело как невинная шутка, но я знала, что они не шутят, они меня разденут, пусть даже и силой. Я с тихим отчаянием незаметно огляделась: все с интересом наблюдали за происходящим действием, да еще и Гоша как назло куда-то запропастился. «Ах, ты ж редиска крашенная…» – невольно вспомнила я знаменитую героиню Людмилы Гурченко. Ладно, хочешь шоу – будет тебе шоу!
Безвыходность и безнадежность ситуации придали мне сил, и я решилась на отчаянный поступок. Зашла за небольшой куст, а через пару секунд вышла оттуда… абсолютно голая, прикрытая лишь длинными ниже пояса распущенными волосами. И пока шла до воды, то украдкой бросила взгляд на собравшуюся компанию. Мама дорогая!!! Наверное, ни одной театральной труппе, когда-либо в своей жизни ставившей «Ревизора» никогда не удавалась ТАКАЯ немая сцена: девицы оторопели, по цвету лица сравнявшись с бледными поганками, - они явно не ожидали от меня такой смелости; у парней просто челюсти отвисли, у кого-то даже слюна потекла. На секунду мне показалось, что даже надрывающийся из стереосистемы Дима Билан взял фальшивую ноту. А я, как ни в чем не бывало, зашла в воду и неспешно отплыла от берега, одновременно пытаясь унять сумасшедший стук сердца и вслушиваясь в звуки позади себя. Но на берегу стояла гробовая тишина и, развернувшись, я увидела, что все как стояли, замерев, так и продолжают стоять. А Крылова в этот момент вообще напоминала Медузу Горгону, которая увидела собственное отражение в зеркале. «Ну, и кто из нас двоих теперь королева бала?» - подумала я с невольным превосходством.
Доплыв обратно и коснувшись ногами дна, я неспешно стала выходить на берег, позволив мокрым волосам картинно лечь на грудь, но показавшись из воды по пояс, остановилась и с беззаботной улыбкой обратилась к стоящим на берегу:
- Мальчики, что же вы замерли? Здесь же, наверное, есть настоящие мужчины, которые подадут девушке полотенце?
Несколько парней тут же наперегонки бросились к лежащим недалеко вещам.
- А ну стоять всем!!! – Голос Игоря прозвучал, словно раскат грома, далеко разносясь по гладкой поверхности озера, так что все опять замерли как восковые фигуры.
Гоша, выхватив из рук ближайшего парня полотенце и на ходу разворачивая его, направился ко мне прямо в воду, не отрывая от меня взгляда и ни мало не заботясь о том, что промочил свои джинсы по самые карманы. Закутав в полотенце, он легко, словно ребенка, поднял меня на руки и понес к дому. Боковым зрением я видела землистого цвета лица «подруг», которые желая унизить и растоптать, сами того не ведая вознесли меня на пьедестал, парней, с неприкрытой завистью глядящих на Игоря…
Но все это исчезло в один миг, словно сигаретный дым, стоило лишь мне заглянуть в бездонные голубые глаза Гоши, в которых светилась бесконечная любовь, ощутить тепло его сильных рук… И было уже совершенно неважно, куда мы идем и что будет дальше, что вокруг нас столько народа – все перестало иметь хоть какое-то значение… Сейчас были только мы, только вдвоем… И пусть весь мир подождет…

Эпилог.

Теплый летний ветерок ласково коснулся щеки, взметнув мне волосы. Но уже через мгновение я почувствовала на коже такое желанное прикосновение любимых горячих губ, когда самый дорогой мне на свете человек заключил в свои объятия.
- О чем задумалась, родная? – Негромко спросил Гоша, проводя дорожку из поцелуев от щеки к уху и постепенно спускаясь к шее.
- Вспоминаю тот день, когда ты сделал мне предложение, - улыбаясь, ответила я.
- Ммм… понятно, такое забыть невозможно, - Игорь зарылся лицом мне в волосы.
- Знаешь, мне даже не верится, что с того момента прошло уже десять лет, - кажется, что все было только вчера…
Мы, некоторое время, молча, стояли, оперевшись о перила веранды на нашей даче, и любовались лунной дорожкой на поверхности озера.
- А знаешь, что я тут подумал? – Зашептал вдруг мой муж. – Девочки уже спят, погода просто шикарная, может, пошли, искупаемся? Как тебе такое предложение?
- Гоша, я, кажется, купальник не взяла…
- Когда тебя это останавливало? – С хитрецой в голосе спросил он и, подхватив меня на руки, быстро спустился к небольшому деревянному причалу.
Мы стояли с ним в воде, крепко обнявшись, чувствуя, как маленькие волны нежно ласкают наши тела, и я все никак не могла поверить, что этот мужчина, этот замечательный, яркий, красивый мужчина – мой муж, отец наших двух дочерей; что скоро у нас юбилей свадьбы; что все это правда, а не сон…
- Я люблю тебя, Гоша, - тихо шепчу я ему.
- А я люблю тебя, Марго, - так же отвечает он мне, - моя Королева Марго…

Машуль, цель выполнена - настроение на ночь глядя подняла
Вот так вот легко можно порвать на ленточки всех "подружек", и "друзьяшек"
Гоша молоток - сразу разглядел в "серой мышке" Рите /хотя я слабо её такой представляю / красивую девушку...)))
Спасибо за очередную историю
Неси ещёёёёё!

Helena писал(а): Неси ещёёёёё! :

Хорошего понемножку, а то липка спопнется